Расскажи мне, дружок, отчего вокруг засада? [1]
Отчего столько лет нашей жизни нет как нет?
От ромашек-цветов пахнет ладаном из ада,
И апостол Андрей носит «Люгер»-пистолет?
От того, что пока снизу ходит мирный житель,
В голове все вверх дном, а на сердце маета,
Наверху в облаках реет черный истребитель,
Весь в парче-жемчугах с головы и до хвоста.
Кто в нем летчик-пилот, кто в нем давит на педали?
Кто вертит ему руль, кто дымит его трубой?
На пилотах чадра, ты узнаешь их едва ли,
Но если честно сказать – те пилоты мы с тобой.
А на небе гроза, чистый фосфор с ангидридом,
Все хотел по любви, да в прицеле – мир дотла.
Рвануть холст на груди, положить конец обидам,
Да в глахах чернота, в сердце тень его крыла…
Изыди, гордый дух, поперхнись холодной дулей.
Все равно нам не жить, с каждым годом ты смелей.
Изловчусь под конец и стрельну последней пулей,
Выбью падаль с небес, может станет посветлей…
Отчего столько лет нашей жизни нет как нет?
От ромашек-цветов пахнет ладаном из ада,
И апостол Андрей носит «Люгер»-пистолет?
От того, что пока снизу ходит мирный житель,
В голове все вверх дном, а на сердце маета,
Наверху в облаках реет черный истребитель,
Весь в парче-жемчугах с головы и до хвоста.
Кто в нем летчик-пилот, кто в нем давит на педали?
Кто вертит ему руль, кто дымит его трубой?
На пилотах чадра, ты узнаешь их едва ли,
Но если честно сказать – те пилоты мы с тобой.
А на небе гроза, чистый фосфор с ангидридом,
Все хотел по любви, да в прицеле – мир дотла.
Рвануть холст на груди, положить конец обидам,
Да в глахах чернота, в сердце тень его крыла…
Изыди, гордый дух, поперхнись холодной дулей.
Все равно нам не жить, с каждым годом ты смелей.
Изловчусь под конец и стрельну последней пулей,
Выбью падаль с небес, может станет посветлей…
×
![]()
Otčevo stolko let našej žizni net kak net?
Ot romašek-cvetov paxnet ladanom iz ada,
I apostoł Andrej nosit “Ljuger”-pistolet?
Ot tovo, što poka snizu xodit mirnyj žitel,
B golove vse vverx dnom, a na serce maeta,
Naverxu v obłakax reet černyj istrebitel,
Veś v parče-žemčugax s golovy i do xvosta.
Kto v nem letčik-piłot, kto v nem davit na pedali?
Kto vertit emu rul, kto dymit evo truboj?
Na piłotax čadra, ty uznaeś ix edva li,
No esli čestno skazať – te piłoty my s toboj.
A na nebe groza, čistyj fosfor s angidridom,
Vse xoteł po ljubvi, da v pricele – mir dotła.
Rvanuť xołst na grudi, položiť konec obidam,
Da v głazax černota, v serce teń evo kryła...
Izydi, gordyj dux, poperxniś xolodnoj dulej,
Vse ravno nam ne žiť, s každym godom ty smelej,
Izłovčuś pod konec i strelnu poslednej pulej,
Vyb'ju padal s nebes, možet stanet posvetlej...