Маленькая смерть в огромном мегаполисе, [1]
Лежит за остановкой в чёрном снегу.
Никто не заметил её мёртвые волосы,
Мимо фары сжигают метель на бегу.
Тупики Мегаполиса скрывает тьма.
Нет ни скорой, не ментов, Бога вызывай?!
На открытых глазах не тает зима,
За остановкой - пустырь, за пустырём – рай.
Никого, только ветер вращает лопасти
Цивилизации – пластик, наркозакладки.
Маленькая смерть лежит у пропасти
Промзоны как коммерческая палатка.
Выбирай, выбирай, чего хочешь выбирай.
Проберись на середину, заползи за край.
Или выйди один и сгори на площади,
Как всадник апокалипсиса на тощей лошади.
Он любит тебя, он следит за тобой,
Твою маленькую смерть не позволит украсть.
В этом тупике всё тик-ток, как твой,
Твой батон Хиггса, голубиная пасть.
За пустырём человейник разжигает огни.
В пещерах затаились зрачки сигарет.
Затянулись и взорвался газом грёбаный бред.
Выдохнули рай и исчезли они.
Маленькая смерть в огромном мегаполисе.
В остывшем кулачке обрывки личности.
Не делятся клетки в мёртвой полости,
Как не дышит провинция в тисках cтоличности.
Ты родился с концом, но не дожил до конца.
Эффект Барнума выбесил, хочется выть.
Судный день от Пер-во-го лица,
Он желает твоей смерти сильней, чем ты жить!
Они желают нашей смерти сильней, чем мы жить.
Они желают нашей смерти сильней, чем мы жить.
Лежит за остановкой в чёрном снегу.
Никто не заметил её мёртвые волосы,
Мимо фары сжигают метель на бегу.
Тупики Мегаполиса скрывает тьма.
Нет ни скорой, не ментов, Бога вызывай?!
На открытых глазах не тает зима,
За остановкой - пустырь, за пустырём – рай.
Никого, только ветер вращает лопасти
Цивилизации – пластик, наркозакладки.
Маленькая смерть лежит у пропасти
Промзоны как коммерческая палатка.
Выбирай, выбирай, чего хочешь выбирай.
Проберись на середину, заползи за край.
Или выйди один и сгори на площади,
Как всадник апокалипсиса на тощей лошади.
Он любит тебя, он следит за тобой,
Твою маленькую смерть не позволит украсть.
В этом тупике всё тик-ток, как твой,
Твой батон Хиггса, голубиная пасть.
За пустырём человейник разжигает огни.
В пещерах затаились зрачки сигарет.
Затянулись и взорвался газом грёбаный бред.
Выдохнули рай и исчезли они.
Маленькая смерть в огромном мегаполисе.
В остывшем кулачке обрывки личности.
Не делятся клетки в мёртвой полости,
Как не дышит провинция в тисках cтоличности.
Ты родился с концом, но не дожил до конца.
Эффект Барнума выбесил, хочется выть.
Судный день от Пер-во-го лица,
Он желает твоей смерти сильней, чем ты жить!
Они желают нашей смерти сильней, чем мы жить.
Они желают нашей смерти сильней, чем мы жить.
Смелая душа,
помолчи со мной,
выпьем из ковша
ветер ледяной,
Неба водоём,
вечности на час,
слов не достаёт,
ты запомни нас...
помолчи со мной,
выпьем из ковша
ветер ледяной,
Неба водоём,
вечности на час,
слов не достаёт,
ты запомни нас...
×
![]()
Note for non-Italian users: Sorry, though the interface of this website is translated into English, most commentaries and biographies are in Italian and/or in other languages like French, German, Spanish, Russian etc.
Liežit za ostanovkoj v čërnom sniegu.
Nikto ne zamietił jejë mërtvye vołosy,
Mimo fary sžigajut mietiel na biegu.
Tupiki miegapolisa skryvajet ťma.
Niet ni skoroj, nie mientov. Boga vyzyvaj ?!
Na otkrytych głazach nie tajet zima,
Za ostanovkoj – pustyŕ, za pustyrëm - raj.
Nikovo, tolko vietier vrašajet łopasti
Civilizacii – płastik, narkozakładki.
Malieńkaja smierť liežit u propasti
Promzony kak kommerčeskaja pałatka.
Vybiraj, vybiraj, čevo chočeś vybyraj,
Probieriś na sieriedinu, zapołzi za kraj.
Ili vyjdi odin i sgori na płošćadi,
Kak vsadnik apokalipsisa na tošćej łošćadi.
On liubit tiebia, on sliedit za toboj,
Tvoju malieńkuju smierť nie pozvolit ukrasť.
V ätom tupikie vsë tik-tok, kak tvoj,
Tvoj baton Higgsa, gołubinaja pasť.
Za pustyrëm čeloviejnik razžigajet ogni,
V piešćerach zatailiś zrački sigariet.
Zatianuliś i vzorvałsia gazom grëbanyj bried.
Vydochnuli raj i isčezli oni.
Malieńkaja smierť v ogromnom miegapolisie.
V ostyvšem kułačkie obryvki ličnosti.
Nie dieliatsia klietki v mërtvoj połosti,
Kak nie dyšit provincija v tiskach stoličnosti.
Ty rodiłsia s koncom, no nie łožił do konca.
Äffiekt Barnuma vybiesił, chočetsia vyť.
Sudnij dień ot Pier-vo-vo lica,
On žełajet tvojej smierti silniej, čem ty žiť!
Oni žełajut našej smierti silniej, čem my žiť,
Oni žełajut našej smierti silniej, čem my žiť.
pomołči so mnoj,
vyp'iem iz kovša
vietier liedianoj,
nieba vodoëm,
viečnosti na čas,
słov nie dostaët,
ty zapomni nas...